Гордая принцесса - Страница 3

Илону никогда еще не целовали. Никто даже не пытался этого делать, и она не представляла, что мужские губы могут быть такими твердыми, властными и требовательными, а поцелуи такими пленительными!

Она всегда считала, что поцелуй — это что-то мягкое и нежное, но поцелуй незнакомца вызвал в ней чувства, в которых она не могла признаться даже самой себе. Ей показалось, будто он полностью завладел ею, а она поддалась ему. При этой мысли лицо ее вспыхнуло жаром.

Илона была так поглощена своими переживаниями, что заметила ожидающий ее эскорт, только оказавшись на другом берегу.

Офицеры и грумы смотрели на нее с явным неодобрением. А если бы они еще знали, что с ней произошло!

— Слава Богу, ваше королевское высочество, вы целы и невредимы! — воскликнул полковник Сеаки. — Но все же вам не следовало переходить через реку!

— Почему? — осведомилась Илона.

— Мы понимаем, принцесса, ваш конь слишком норовист, — медленно произнес полковник, как бы подбирая слова, — и к несчастью, ваше королевское высочество, вы могли оказаться на территории Шароша.

— Но ничего страшного, похоже, не случилось, — заметил другой офицер.

— Да, конечно, — согласился полковник, — но все-таки, принцесса, мы вынуждены умолять вас впредь быть более осторожной!

Илона направила коня в простирающуюся перед ними открытую степь. Ей стало совершенно ясно, что, упомянув о норове коня, полковник нашел оправдание собственной оплошности. Но не это ее занимало. Она отметила, как серьезно полковник упомянул о Шароше.

— Вам известно, полковник, — произнесла она, — я не была в Добрудже с десяти лет. Не помню, чтобы во времена моего детства было запрещено переходить реку. Конечно, я могла что-то забыть!

Девушка заметила, какими взглядами обменялись полковник и майор: они словно не верили ей! В их глазах читался почти страх, но она решила, что это страх перед ее отцом.

Да и кто его не боялся? За двадцать четыре часа, проведенные дома, девушка уже успела понять, что во дворце все пресмыкаются перед отцом и трепещут. «Почему я не осталась в Париже?» — мысленно воскликнула она, но тут же вспомнила, что иного выбора у нее не было.

— Мне хотелось бы знать правду, — обратилась она к полковнику. — Что вы имели в виду, говоря о какой-то территории Шароша? — Она помолчала и, слегка улыбнувшись, добавила: — Не бойтесь, король ни о чем не узнает!

С явным облегчением полковник ответил:

— Ваше королевское высочество, должно быть, не знает, что наша страна поделена на две части: земли Радаков и земли Шарошей.

— Но ведь отец правит всей Добруджей, как правил мой дед, а до этого отец деда. Разве не так?

— Теоретически да, но за последние пять-шесть лет произошли некоторые изменения.

— Какие?

Ее заинтересовали слова полковника, и она даже отказалась от намерения поскакать галопом, хотя они ехали по открытой, ровной степи. Грумы держались позади, и девушка знала: если говорить не слишком громко, ее разговор с полковником никто не услышит.

— Прошу вас, продолжайте! — попросила она.

— Князья Шароши всегда были самыми могущественными землевладельцами в Добрудже, а во времена вашего дедушки князь Владислав считался самым влиятельным человеком в стране после короля.

— Можно сказать, они делили власть, — вмешался майор Касса.

— Именно! И надо сказать, вдвоем очень успешно управляли страной, — заметил полковник. Выдержав небольшую паузу, он продолжал: — Но с тех пор, как ваш отец принц Иозеф Радак унаследовал трон, все изменилось.

Илоне не требовалось объяснять, почему так произошло. Ее мать была вынуждена покинуть Добруджу, не в силах мириться с неукротимым нравом и властным характером мужа, да и сама девочка возненавидела отца с тех пор, как стала что-то понимать.

— А как обстоят дела сейчас? — осведомилась Илона.

— Добруджа на самом деле состоит из двух государств: королевства Радака и княжества Шароша.

— И эти два государства находятся почти в состоянии войны, — подхватил майор Касса.

— В состоянии войны? — недоверчиво переспросила Илона.

Покидая Францию, она надеялась больше никогда не слышать о войне, по видно даже в Добрудже о мире можно только мечтать.

— Люди Добруджи попали в очень трудное положение, — продолжал полковник. — Пока правители враждуют, некоторые, пользуясь моментом, стали мстить друг другу за старые оскорбления и даже возрождают кровную месть.

— Я правильно поняла: вы хотите сказать, что у нас с Шарошем война?

Наступила пауза. Затем полковник неуверенно произнес:

— Князь Аладар Шарош осуждает многие законы, введенные его величеством, отказывается подчиняться им и защищает своих людей, если тех арестовывают.

— Он защищает их силой? — поинтересовалась Илона.

— Два дня назад, ночью, — ответил полковник, — его люди ворвались в тюрьму в Витоци и освободили всех узников!

— А охрану убили?

— Нет, никто не пострадал. Солдат просто связали и бросили в озеро, но там так мелко, что никто не утонул. Однако подобное унижение забудется не скоро!

Голос полковника звучал сурово, но Илона невольно рассмеялась.

— Тут нет ничего смешного, ваше королевское высочество! — с укоризной заметил майор Касса.

— Простите! — извинилась Илона. — Но не далее как вчера, глядя на гвардейцев во дворце, я подумала, какой у них напыщенный вид в новой форме, придуманной отцом! Жителям Витоци, наверное, доставило немалое удовольствие посмотреть на связанную охрану, сидящую в пруду, хотя для солдат это испытание не из приятных!

— Я лишь пытаюсь предупредить ваше королевское высочество, — осуждающе произнес полковник Сеаки, — что вам не следует заезжать на территорию Шароша. Вас могут подвергнуть оскорблению или, еще того хуже, похитить! — Помолчав, он выразительно добавил: — Разумеется, для того, чтобы принудить его величество отменить некоторые из новых законов!