Гордая принцесса - Страница 32

Часа через полтора пути князь подъехал к Илоне. Она почувствовала его присутствие, еще не видя его. Вдруг на небе показалась луна и осветила прекрасное лицо ее мужа, с темными омутами глаз, выражения которых Илона не могла разглядеть.

Он положил руку на ее плечо, и по телу девушки пробежала дрожь, словно оно ожило от его прикосновения.

— Вы в порядке? — почти неслышно проговорил он.

Илона кивнула и улыбнулась счастливой улыбкой. Он помнит о ней! Она ему небезразлична! Но внутренний голос шепнул: «Ты нужна ему сейчас! Если ты струсишь, они не смогут найти вход во дворец!»

Он снял руку, и Илоне нестерпимо захотелось пересесть к нему в седло: там ей было бы спокойно и надежно. Ей безумно хотелось ощутить объятия его сильных рук и положить голову на грубую ткань его мундира.

«Я люблю его! Люблю так сильно, что если мы оба сегодня погибнем, это не имеет значения — лишь бы быть рядом с ним!»

Теперь ей не страшны даже пушки, которых она так боялась, когда немцы обстреливали Париж. В ту пору мать учила ее не выставлять напоказ свои чувства, и она, воспитывая свою волю, продолжала рукодельничать под грохот разрывающихся снарядов. Иногда они с Магдой ходили смотреть па разрушения, причиненные обстрелом — дома с искромсанными, вывороченными чугунными решетками. Это было устрашающее зрелище, но еще страшнее был вред, наносимый психике людей, выражавшийся в полной их деморализации. При начале обстрела парижане истерически кричали, бежали в укрытия, женщины и дети залезали в подвалы и погреба. И лишь ее мать оставалась внешне совершенно спокойной и невозмутимой, даже когда снаряд падал в ста ярдах от их дома.

Сейчас ей вспомнились те вечера, когда, сидя за вышиванием, она напряженно вслушивалась в тишину и считала секунды между залпами. Теперь она испытывала тот же самый страх, и лишь присутствие мужа немного утешало ее.

« Он такой необыкновенный, прекрасный, благородный, — думала она. — Неудивительно, что все его обожают!»

Князь ехал впереди отряда, стараясь по возможности укрыть своих людей либо за деревьями, либо за огромными валунами.

После трех часов пути слева от себя Илона увидела очертания дворца.

Чтобы подойти к нему незаметно, им пришлось сделать большой крюк, и сейчас они приближались к дворцу с задней стороны. Поблизости от дворца разрослась густая роща, и в призрачном свете луны казалось, что крепость построена на вершинах деревьев.

Илона знала, как крепки стены дворца, рассчитанные на долгую осаду, но сколько там сейчас русских — не знал никто. Она только молилась, чтобы отряду князя удалось опередить врага и не дать ему установить пушки.

Никто об этом не говорил, но Илона была уверена, что сведения о приходе русских принесли цыгане. И они были рады навредить королю. Цыгане умели передвигаться настолько незаметно, что их не могли обнаружить самые наблюдательные дозоры. Их долго преследовали во многих странах, и они научились бесшумно срываться с места и уноситься в известные только им труднодоступные места.

Может быть, это известие принесла Аладару соблазнительная Маша? Интересно, как он выразит ей свою благодарность? Мысли о Маше причиняли Илоне такую боль, что ей хотелось кричать от горя, но, взяв себя в руки, она сказала себе: сейчас не время для ревности и ненависти к женщине, которая, без сомнения, является любовницей ее мужа. «Сейчас важно только одно: чтобы все прошло удачно и Аладар не пострадал», — внушала себе Илона.

Когда до дворца осталось не более четырехсот ярдов, князь остановил коня.

Все тихо спешились и окружили князя. Шестеро солдат остались с лошадьми, набросив им на шеи торбы с овсом, чтобы они стояли спокойно.

Илона вместе со всеми стояла около князя.

— Вы сейчас покажете мне вход, а затем, когда мы туда войдем, вернетесь в замок вместе с капитаном Гайоши.

— Я не хочу!

— Я уже отдал приказ капитану и, пожалуйста, слушайте его. Я не хочу подвергать опасности вашу жизнь.

Илоне хотелось возразить, но, понимая, что их разговор может быть услышан офицерами, она тихо спросила:

— Так мы идем?

— Да! — ответил князь, взял ее за руку, как ребенка, которого собрался вести на прогулку, и они пошли впереди всех.

При его прикосновении Илону охватил трепет; она сняла перчатку и откинула с лица капюшон. Ее холодные пальцы лежали в горячей ладони мужа, и она думала: «Если он действительно любит меня, мы обязательно расскажем об этом приключении своим детям!»

Вдруг отчаяние охватило ее: никаких детей не будет! Как только закончатся события этой драматической ночи, он снова вернется к Маше, а она останется одна.

Задний фасад дворца был скрыт глубокой тенью, и в какой-то безумный момент Илоне показалось, что она забыла, где расположен вход. Ей было всего девять лет, когда она была здесь в последний раз. С тех пор прошло еще девять лет! Тогда для нее это была увлекательная игра, но, покинув Добруджу, она, естественно, выкинула все это из головы.

Словно почувствовав, что творится в ее душе, князь крепко сжал ее руку.

— Не надо торопиться! — почти неслышно прошептал он. — Спешка до добра не доведет. Соберитесь и вспомните место, где расположен ход!

Спокойный голос князя придал ей уверенности. Теперь она не сомневалась, что ход слева, за скалами, и он закрыт ползучими растениями, цветущим занавесом вьющимися по всему низу дворцовой стены.

Князь пропустил ее вперед. Через несколько шагов Илона остановилась и рукой показала место, где, по ее предположению, должен быть вход. Он слегка отодвинул ветки и увидел за ними чугунную решетку. Она легко подалась, как только князь коснулся ее, открыв темное отверстие в стене.